Этой ночью умер Лева Юфит. И… и, как часто бывает, у меня нет слов. Но слова нужны – не для самотерапии, а потому, что это способ продлить человека в своей памяти, в каком-то своем внутреннем ощущении. Оглушает уход тех, кто рядом, – причем настолько рядом, что ты от них и не ожидаешь чего-то иного – того, например, что они могут вдруг исчезнуть. Лева в последние двадцать пять моих лет был тут, всегда, рядом, где-то по соседству. Его можно выдернуть попеть в концерте, можно пригласить в жюри, можно, как выяснилось на «ЭХЕ—2020», заполучить в его лице отличного мастера. Можно попенять Леве, что он снова перетянул с исторической справкой в проекте «Год за годом». Можно похихикать над левиной неуверенностью в себе («Пора уходить из песни, – горестно говорит Лева, – мне нечего больше сказать!» Однако, как известно, еврей прощается, но не уходит). Можно посетовать на то, что Лева все время бросается в какие-то совместные проекты (довлеет ансамблевое прошлое), в то время как лучше всего его слушать как солиста, – а он бросался увлеченно, безоглядно. Можно подивиться тому, как Лева умеет загораться, подчиняться порыву и отдаваться ему целиком – и отсюда возникали какие-то совершенно прекрасные исполнения песен Окуджавы, Визбора, Ланцберга, Устинова, Щербакова; и тут же среди этих прекрасных песен вдруг пелась какая-то второсортная херня – а это был тот же Лева, с тем же самым своим порывом. Но теперь все эти разнообразные «можно» перечеркиваются одним страшным «нельзя», и к этому пока что невозможно привыкнуть. Невозможно привыкнуть к тому, что там, где только что был близкий человек – увлеченный, огорченный, тонкий, нелепый, не ценящий явных своих достижений, отвлекающийся на второстепенное, вдруг совершающий что-то, отчего у тебя перехватывает дыхание, светящийся счастьем и заражающий этим счастьем все вокруг, – теперь пустое пространство, в которое равнодушно свищет вечность. И пусть про Леву будет эта видеозапись – с рекламой-вырвиглаз в начале. Сперва хотел просить кого-нибудь отрезать рекламу – не потому что она плоха, а потому что стилистически диссонирует с оттеночным Левой – а потом решил: пусть. В конце концов, в этом стилистическом разнобое тоже отражен Лева, а отделить настоящее от прочего – это наша священная обязанность.
И последнее. Когда уходит человек, хочется, чтобы он оставался в памяти живым – стало быть, разным, зачастую неоднозначным. И когда я читаю горестно-сладостные некрологи, комментарии, сочащиеся патокой, то нешуточно стервенею: для меня это предательство живого человека в угоду привычке и шаблону, совершенное пусть даже из самых лучших побуждений. И вместо прекрасного, противоречивого, объемного человека возникает плоская сусальная иконка. С радостью отключил бы комментарии – не верю я в стойкость юных, не бреющих бороды; однако милый ФейсБучек не позволяет этого сделать. Посему просьба: контролируйте скорбь. Пусть на моей странице Лева будет живым – каким я его знаю и люблю.
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 8
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете добавлять вложения