Борису Ашкинадзе по следам апрельского форума о конкурсе.

Борис!

Я буду резок, иначе не получается.

Начну с того, что такие слова, как «ПОЗОРНО», услышать от человека, как мне казалось,

не злого, было удивительно.

Володя Ланцберг был много сдержанней и такого никогда не позволял. Да, мы с ним не

были в дружбе, у нас были разные вкусы, разные взгляды на многое, и мы это знали оба,

но ни я, ни он никогда не подвергали критике наши разные принципы. Наши слеты его

устраивали в семидесятых, потому он и ездил на них. А со временем создал Второй канал,

за что честь ему и хвала.

И у тебя есть детище, в которое ты вкладываешь свои силы, мысли, идеи. Мне лично не

нравится принцип построения мастерских на Втором канале, но я не пытаюсь изменить

его, а тем более не восклицаю всенародно «ой, какой позор!». Так почему же ты со своим

уставом бесцеремонно лезешь в чужой монастырь, да еще и после драки? Не нравится, как

делают другие, делай свой – второй, третий, пятый канал, только не лезь с оскорблениями

в душу тех, кто много лет на голом энтузиазме делает дело так, как считает правильным.

Ведь ты прекрасно знаешь, что никому не запрещалось, а только приветствовалось

участвовать осенью в создании Положения о конкурсе.

Наш принцип построения конкурсов существует больше 50 лет, твой 10-15.

Легитимность статуса «Московский конкурс» нами завоевана трудом и потом в течение

многих десятилетий, а не юридическим утверждением московского правительства или

горкома КПСС. Делали конкурсы (Первые туры по кустам, а на основании их

общемосковские) и тогда, когда было нельзя, и тогда, когда «литовали», когда половину

текстов запрещали, и тогда, когда все бросились зарабатывать деньги… Мы не бросили

эту традицию, и в трудных условиях, без чьей- либо поддержки, на голом энтузиазме

продолжаем тянуть эту лямку.

И тут появляется Шура Леонтьев и говорит: кто вам дал такое право? Право дали

десятилетия работы, мне лично – с 1964 года, с шестого конкурса и по сей день, 46 лет –

срок не маленький.

Дальше. Вы по-прежнему настаиваете на публикации того, кто и как проголосовал?

Я этот вопрос задаю в последний раз. Если настаиваете, я опубликую некоторые данные

последних десяти лет по жюрению некоторых ЧЖ по отношению к вполне состоявшимся

в дальнейшем авторам. Только тогда не обижайтесь, ответственность будет висеть на

Леонтьеве, Ашкинадзе и Хорине.

Но я повторяю очередной раз, что публиковать мнения членов жюри безнравственно.

Если вас лично интересует мнение, подойдите к члену жюри и глаза в глаза спросите, –

что ответит, то и ответит.

Публикация может быть только по решению всех без исключения членов жюри. Тайное

голосование на заседании и непубликация протоколов – это маленький шаг к тому, что

авторитеты не навязывают своего мнения другим – это раз. Каждый голосует и знает при

этом, что его вердикт не узнает участник конкурса – его хороший знакомый или друг

хорошего знакомого – это два. А что было раньше? Ставили хорошие баллы, дабы не

краснеть перед друзьями. Примеры приводить не буду. А сколько было обиженных

участников, чьи плохие баллы выставляли на всеобщее обозрение с указанием, кто ему

такое поставил.

Мы же все за более объективную оценку творчества, а не за разборку мнений членов

жюри.

Умение услышать молодых, новых авторов-исполнителей дано далеко не каждому,

поэтому мы со временем делаем выводы по выбору состава жюри. Критерием служат

годы, жизнь, время и дальнейший творческий успех или неуспех того или иного автора.

Ты посчитал позорными результаты голосования и предложил вообще не посылать никого

в Питер. (А ты о людях подумал?) На эту тему я с нетерпением жду от вас конкретных

взрослых ответов в письменном виде на поставленные мною в апреле вопросы (уже

июнь):

Назовите несколько фамилий тех, кто из второго тура не прошел на третий, а мог бы

претендовать на звание лауреата.

Назовите несколько фамилий из участников третьего тура, достойных звания лауреата, но

не ставших им.

Назовите несколько фамилий, не достойных звания лауреата, но получивших его.

Назовите несколько фамилий членов жюри, недостойных быть таковыми.

Всё, что в пределах двух, считаю исправляемой погрешностью, – не ошибается тот, кто

ничего не делает.

Если я не получу вразумительного ответа, значит, вы сами не знаете, чего хотите, а это

уже называется демагогией.

      PS:

Борис, ты хоть сам анализировал, с чего тебя «понесло»? Поняв повод (а он на

поверхности), я тебя прощаю. Дальше развивать эту мысль не буду, так будет лучше.

Игорь Каримов

Май 2010