ЦАП

По черной изгаженной тверди,
Под выцветшим сводом небес,
Средь грязи, угара и скверны
Несется огромный экспресс.

Мы в поезде мчимся, зевая,
Не ведая путь свой и цель.
Несемся за призраком рая,
А поезд с разгона влетает
В огромный бетонный тоннель.
В огромный тоннель!
В огромный тоннель!
В огромный тоннель!

А бег все быстрей и опасней
В бетонной бездонной тюрьме.
Вдруг вспыхнул свет ламп и погаснул,
И поезд несется во тьме!

Темнее, темнее, темнее
Тоннеля кромешная щель.
Быстрее, быстрее, быстрее
Мы мчимся вперед, нет - скорее
Мы падаем в черный тоннель!
В черный тоннель!
В черный тоннель!
В черный тоннель!


Как пуля в стволе мы несемся
И чувствуем холод и страх,
И нету надежд, что спасемся,
И близится бездна и крах.

И неудержимо стремленье
В неведомую пустоту.
Неостановимо движенье,
И неотвратимо паденье
В зловещий провал, в темноту!
Летим в темноту!
Летим в темноту!
Летим в темноту!


Как неотвратима расплата
За гибель загаженных рек,
За подлость духовных кастратов,
За то, что так алчен и гадок
Безумный, больной человек.

Мы слишком умны, чтобы верить
И слишком глупы, чтоб понять:
Мы – алчные, хищные звери –
Способны всю землю взорвать.

И, может, он скоро взорвется
Земной, очень маленький шар,
И всех нас – никто не спасется! –
Поглотит вселенский пожар.

И близится миг наш последний,
Прощения прощального нет!
И нету молитв исповедных,
Нет Бога, нет Слова, нет Света –
Лишь нам обреченным ответ:
Выхода нет!
Выхода нет!
Выхода нет!

Нет, что-то в конце засветилось,
Как милость, как новый завет –
Неужто надежда явилась?
Неужто нам есть еще свет?...
Есть еще свет?
Есть еще свет?
Есть еще свет!

Ничего так...
В первой строфе "огромный" кажется никчемушним.
Купейный,.. плацкартный,.. удобный...