ЦАП

Давайте поговорим об аудитории АП. Дело в том, что главная ее часть (возможно, и меньшая количественно) - не потребительская, а со-участвующая. Потребитель заплатил свои деньги, побывал на концерте, приобрел диск - и все. Главная аудитория АП (КСП) полна горизонтальных связей на всю страну, в которых присутствует далеко не только песня, которая всех объединила. Да, в советское время этих связей было гораздо больше. Но у других и этого никогда не было. Разве что у рок-движения, но, судя по всяким "нашествиям", прошло. И, если любители какого-либо театра создавали клуб, то это был клуб этого театра, не более того. Клубы поэзии не объединились по всей стране. А КСП объединились.
Пора возвращать прежний уровень связей, сначала в Москве, потом по всей стране. Это можно сделать совместными действиями, т.е. совместными проектами. Таковыми в прежние времена были городской слет, московский конкурс, абонементы... Александр Николаевич подскажет, что еще. Давайте создадим проекты нынешние, соответствующие нынешнему времени.
А некоторым нашим авторам и исполнителям пора вспомнить, что отношения с главной аудиторией важнее, чем отношения с потребителями.

Вцелом присоединяюсь. Уточнил бы еще, что жанр не является эстрадным.

Ко всему вышесказанному я бы добавил "с целью создания художественно правдивого высказывания".
По поводу "разговорной интонации" будут дебаты. Прошу присутствующих сравнить способы интонирования и уровни "разговорности" у Высоцкого, Ланцберга и Окуджавы с одной стороны, и Веры Матвеевой, Елены Фроловой и Евгении Логвиновой с другой стороны. На мой взгляд, даже внутри "первой стороны" не всё столь однозначно, а если уж сравнить каждого из представителей "первой стороны" с совокупной интонацией "второй стороны" -- противоречия усугубятся, имхо.
ЗЫ: "Нам слишком долго лгали хорошо поставленными голосами..." http://www.7iskusstv.com/2012/Nomer4/Frumkin1.php

Прошу присутствующих сравнить способы интонирования и уровни "разговорности"
В том и дело, что способы и уровни у всех разные, но разговорные интонации сохраняются. С.Никитин, м.б., самый яркий пример, как при этом можно вполне себе мелодично петь.
Александр Николаевич, против Вашего определения никаких возражений нет. Подписываюсь. Это точная формулировка.

Вообще забавное определение получается:
АП -- это высказывание, художественная правдивость которого достигается посредством музыкально-разговорного интонирования русской поэтической речи. Или: АП -- это способ музыкально-разговорного интонирования русской поэтической речи с целью создания художественно правдивого высказывания.

Но с помощью неё самой, без комментариев и сносок невозможно ответить на вопрос: а вот эта песня АП или нет?

Да. Формулировка точная. Но с помощью неё самой, без комментариев и сносок невозможно ответить на вопрос: а вот эта песня АП или нет?

А вообще, мы все ушли от темы:)
Какой вопрос ни задай кспшнику, он всё равно повернёт к ЧТАП

Говорили о будущем АП... А я всё время задумываюсь: а нужна ли вообще АП? А если нужна, то зачем?
Предположим, АП нужна интеллигенции для сверки этическо-эстетических часов, поддержания внутриклассовой связи, ну или просто: есть интеллигенция - есть АП.
Далее - а сама-то интеллигенция в том или ином виде нужна? Нет её - нет АП, и проблемы тоже нет:)

И фиг бы с ним? Проживут люди и без интеллигенции, и без АП??? А?

Прекрасно в деревне обходились без оперы и балета. Прекрасно большая часть страны обходится без АП.

Нарушение личностного диалога читателя с художественным текстом и изменение представлений о социокультурной роли литературного языка привело к тому, что в середине 50-х — начале 60-х годов в советском обществе обнаружился острый дефицит каналов связи, по которым могла распространяться эстетически значимая, вербально реализованная информация, достаточно адекватно моделирующая действительность и не просто доступная, а л и ч н о с т н о воспринимаемая массовым получателем.

Авторская песня стала одним из таких каналов, составив альтернативу тем формам связи, в которых приоритет принадлежал огосударствленному искусству. Тексты её создавались в расчёте на непосредственное и неформальное общение с живым автором. Сам способ общения кардинально отличался от культивируемой государством встречи официально признанного “мастера слова” с массами и представлял собой прямой диалог лично заинтересованных. И эта заинтересованность не была только интересом к содержанию.

Авторская песня восстанавливала контакт, возвращая в него значимость эстетического начала.

В 1879 году в венском журнале «Ашахар» появляется статья о национальной идее разобщенной еврейской нации. Boт короткая выдержка из нее: «...И даже те, что живут в других местах, будут знать: их нация — на родной земле, есть у нее и ЯЗЫК, и литература». Автор этих строк — двадцатилетний студент, родившийся под Полоцком, Элиэзер Перельман, станет впоследствии известен всему миру как основатель современного языка Израиля и назовется Бен-Иегуда.
Нужно было быть гениальным лингвистом, чтобы практически самостоятельно воссоздать не что-нибудь, а настоящий ЯЗЫК. А ведь главная мысль пришла Бен-Иегуде в двадцать лет. Мысль о том, что нация без языка не существует. Вот вам применение на практике теории Мирзаяна. Нация, которая изо всех сил хранила «кровь», была разобщена. Но, приобретя ЯЗЫК, объединилась.
Можно возразить: ведь иврит существовал еще до Бен-Иегуды. Да. Но что сказал о нем Теодор Герцль? А он спросил: «Знает ли кто-нибудь из вас иврит хотя бы настолько, чтобы приобрести железнодорожный билет?» А Перельман создал язык, на котором можно было не только общаться на рынке, но и писать песни.
Я привожу пример с ивритом, но точно также можно было бы поступить с древнегреческим языком Гомера, латынью Древнего Рима и так далее. Последовательность везде одна и та же: сначала народ (в случае с ивритом — личность) создает (или переделывает под себя) ЯЗЫК, потом питается его силой и его формой. То есть самоопределяется как НАЦИЯ. И тут уже не важно, кто именно представляет эту ЯЗЫКОНАЦИЮ: Иванов, Костанди, Мандельштам или Ландау.
Булат Окуджава назвал авторскую песню «фольклором городской интеллигенции». Я думаю, со словом «фольклор» он поскромничал. Это ЯЗЫК городской интеллигенции, семантическая система. ЕЙ присущи все признаки отдельного ЯЗЫКА: эгрегориальность (употребление людьми одного круга), опреде¬ленная волновая (звуковая) структура, символика и т. д. Вы наверняка встречали нарекания на замкнутость, самодостаточность авторской песни. Как правило, нарекания эти идут от людей, в силу разных причин просто этим языком не владеющих. Но, как и любой язык, авторская песня осваивается, а не дается с ноля.

Прошу присутствующих сравнить способы интонирования и уровни "разговорности"
В том и дело, что способы и уровни у всех разные, но разговорные интонации сохраняются. С.Никитин, м.б., самый яркий пример, как при этом можно вполне себе мелодично петь.

А.Н., дело не в том, чтобы говорить или петь, а в том, что в пении сохраняются естественно-разговорные интонации: теплые и холодные, ласковые и жесткие, вопросительные и утвердительные и т.д., причем они всегда индивидуальны в оттенках. А что касается крика, то в разговоре на собеседника можно и прикрикнуть, он это как голос собственной совести воспринимает (в случае с Высоцким).
Я ничего не изобретаю, это все анализ много лет слушаемого. Т.е. для меня факты. Именно по богатству интонационной палитры (индивидуальных оттенков) в соответствующих текстовых и музыкальных местах песни (т.е. верю), я считаю Л.Фрайтор лучшей исполнительницей АП до сего дня.

А вот что соединяет Ланцберга-Высоцкого-Окуджаву-В.Матвееву-Фролову-Логвинову-Фрайтор и одновременно отъединяет их от Шаляпина -- вот что я хотел бы понять.

Неоправданно оптимистической кажется мне модная метафора, будто между читателем и произведением (и вообще между всем на свете) происходит диалог. Даже когда разговаривают живые люди, мы сплошь и рядом слышим не диалог, а два нашинкованных монолога. Каждый из собеседников по ходу диалога конструирует удобный ему образ собеседника. С таким же успехом он мог бы разговаривать с камнем и воображать ответы камня на свои вопросы. С камнями сейчас мало кто разговаривает — по крайней мере, публично, — но с Бодлером или Расином всякий неленивый разговаривает именно как с камнем и получает от него именно те ответы, которые ему хочется услышать. Что такое диалог? Допрос. Как ведет себя собеседник? Признается во всем, чего домогается допрашивающий. А тот принимает это всерьез и думает, будто кого-то (что-то) познал.

Когда мы читаем старые «Разговоры в царстве мертвых» — Цезарь со Святославом, Гораций с Кантемиром, — мы улыбаемся, Но когда мы сами себе придумываем разговор с Пушкиным или Горацием, то относимся к этому (увы) серьезно....

Но уже мое поколение в сравнении с классиками не столь органично, а дальше хуже. И я, кажется, знаю, что мешает. Собственное Я, которое, м.б., на подсознательном уровне начинает вылезать: это же я сочинил, это же я придумал так петь и т.д. А собеседник считывает и это, м.б., тоже на подсознательном уровне и не верит. А ведь главное - само сообщение, способное вызвать сопереживание и раздумия. Полбеды, если сама песня хороша, ее можно напевать про себя со своими (всегда точными) интонациями.

Легко представлю себе романс исполняемый для единственного слушателя, но на стадионе, для 40 тысяч? Ну допустим и возможно, но прецедентов кажется не было?