ссылка на ч. 1
http://www.ksp-msk.ru/forum/viewtopic.php?t=1959
ВРАГ
Спиной к войне направился на юг.
Всё как на практике: ходи и изучай приборы.
Матросам ананасы выдают.
Кок что-то спрашивал про творог.
Старпому 35 - откупорили брют.
Под килем банки, котловины, желоба.
Всплывал под перископ, сверяли звёзды, шли.
Забудем атом: трёхмачтовый барк
Бушпритом тычет в краешек Земли...
В глубинах тишина, лишь иногда
по-свойски щёлкали китовые стада.
Вдруг: «Есть контакт! Гражданские винты.
В насадках. Два винта,» - «Под перископ!»
Ого! То ни гроша, то вдруг алтын:
Спасатель океанский жёлто-синий -
Глазам не верю - тянет на тросу "лося".*
714, "Норфолк", Саражжен командиром.
Весь силуэт, обтянутый резиной,
Разложен в окуляре по осям.
Скажите «чиииз». «Второй торпедный! Товсь!"
Однако этот тир противен.
Враг жалок. Дифферент на нос,
На треть сухие лопасти винта.
На палубе в жилетах два матроса
И три спасательных плота.
Вот так и мне однажды довелось...
«Отставить «Товсь»! Всплываем!
Поднять флаг государственный и Флота!
Оповестить: «Торпедная стрельба»!
Буксиру: «Хода не менять. В эфир не выходить»
Лосю: «Пусть примут капитана Зимина!»
Зараза-шлюпка завелась не сразу.
Со мною штурман, особист и четверо спецназа,
Поправив китель и наган,
Рванули в логово врага.
У них на огражденье выполз флаг,
Плеснул и сразу же ослаб.
Шарнирно развернулся трап.
Спецназ взбегает по рифлёным плоскостям.
Честь флагу — честь «гостям».
Без паузы: «Пройдёмте вниз» и лезу в люк.
Гебешника и штурмана — на связь и коды.
В отсеках слышно, как откачивают воду.
Спиною взгляды на себе ловлю
Далёкие от «Ай лав ю».
Каюта капитана. Сели с глазу на глаз.
«Сигару?» - «Нет» (я тоном уменьшаю наглость,
Но не раскашляться же мне теперь).
Я закрываю дверь.
* «Лось» - (жарг.) американская ударная АПЛ класса «Лос-Анжелес».
РАЗГОВОР
Он должен был топить меня и Алексея
В проходах у хребта Уэст-Скоша
Южнее Огненной Земли.
Об этом и подумать тошно.
Мы там не шли, однако же могли.
А он словил всплывающую мину -
Скорей всего, от Аргентины -
Привет недавнего Фолклендского конфликта.
Мог стать героем, да вот фиг-то.
Чудовищный нефарт.
Сейчас идут на Байя-Бланка.
Я обнадёжил: мол, дойдёте.
Ответно расспросил об их Четвёртом флоте.
Большая польза от подранка!
А далее
Мы полтора часа сопоставляли данные.
В итоге эта распечатка (на английском):
« Кочемасов топил Барбея. Клери топил Глотова. Лазарев топил Эберле.
Фицтеллер топил Белогрива. Поваляев топил Конноли. Эйнсворт топил Шепеля.
Казымов топил Смоута и Дюбо. Стрингхем топил Казымова. Баребин топил Фицтеллера.
Чич топил Лазарева и Мартемьянова. Чернов топил Клери. Винслоу топил Кочемасова»
Для вдов — с примерным указанием квадратов.
Честь флагу. Шлюпке честь.
ДОМОЙ
На юг! На юг! Вдоль побережья Аргентины.
Первоисточник танго. Триста миль.
Пампасы, мериносы, куртки из ратина...
«Радист, ты музыкальным фоном истомил.
Пошарь-ка музыку в эфире.»
Но всюду скрипки, хор и слёзы «Лакримозы».
На длинных, на коротких — Моцарт, Моцарт.
Не ожидал. Вот так, по всем волнам...
Но — по кому? По ним? По нам?
Мысль странная пришла, сдвигая времена:
А может, это я, мальчишка-лейтенант
В своей морской парадной форме
И был тот самый «чёрный человек»?
И мне уже который век?
Но замполиту: «Оцените, как
Сменились музыкальные пристрастья в Аргентине.
И осветите экипажу этот факт
С позиций правильных, партийных.»
В проливе Дрейка шторм — не приведи господь!
А мы на глубине крутили фильмы,
Где д'Артаньян пел про свою Гасконь
И Глеб Жеглов был обаятельным и сильным.
У них прошло пять залпов. Наших — два.
Про шахтных мы с Саражженом не знали...
А чуть погода — мы всплывали
Проветриться и ощутить великий Океан.
Нас уводила в золотое никуда
Необозримо плоская вода.
Ночами звёздам вторили поля планктона,
А днём мерещились киношные атоллы,
Где зыркают коричневые очи,
И девки все роскошны и охочи.
Хватало и без девок тем:
Там пара кашалотов предавалась браку,
Друг друга восхищая чёрным лаком
Своих божественно сложённых тел.
На них смотрел матрос и млел.
Мы шли тылами без малейших признаков войны.
И океан нам не доказывал вины.
Он жил своей просторной рыбной жизнью.
И я бы согласился, окажись в ней,
Простым марлином выходить из глубины...
Пройдя экватор, я ушёл на полтораста метров.
Храня опасливость и осторожность смертных,
В любой момент готовый к схватке,
Пошёл к Камчатке.
Осталось десять дней.
Четыре.
Завтра.
АЛЕКСЕЙ
Об Алексее - ничего.
Ни по приборам, ни по слухам, ни по связи.
Ни от врага, ни персонально от него.
Но без него рассказ мой недосказан.
Отсутствие следов и всяческих известий
Указывает только на одно: удар возмездия.
Недель на пять он затаился в глубине
В расщелине, во тьме кромешной.
И будет залп его вполне
Успееешшшны-ы-ы-ый.