Олег
Источник: http://bards.ru/press/press_show.php?id=909&show=author&letter=Ч&page=2
архив КСП "Поиск" (г. Владивосток), рукопись. Материал предоставила Потапова О. Ю.
I. КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
Значит, не вдаваясь в очень дальнюю ретроспективу, можно начать с такого момента: в декабре
В этой ситуации двух клубов в Москве в нашей группе возникло желание не допустить двух центров в Москве. Мы стали встречаться с организаторами, будем говорить, туристского направления, а мы, будем говорить, — организаторы комсомольского направления: у нас было твердое убеждение, что дело можно сделать всерьез, если мы будем непосредственными партнерами комсомола, как организации идеологической, более динамичной, более подвижной. Поэтому мы стали входить в оргкомитет первой группы и в итоге сумели навязать рабочую дискуссию, которая послужила основой в будущем исчезновения впоследствии туристской группы и создания московской группы КСП при комсомоле. Вот из той туристской группы, собственно, в оргкомитет комсомольского направления пришли и ныне здравствующие Аркадий Гербовицкий и Игорь Каримов. В дальнейшем что происходило? Мы превосходно понимали, почему необходимо организоваться при комсомоле. Дело в том, что очевидно, многие знакомы с характером работы этой организации. Она обычно любит со стороны как-то наблюдать особенно на уровне города с тем, чтобы в каких-то случаях вмешиваться, кого-то там наказывать за идеологические упущения и проч. Но в данном случае мы хотели, что бы мы были даже не партнеры, а как бы филиалом московского городского комсомола, т.е. чтобы мы были непосредственно под эгидой комсомола с тем, чтобы внутри разбирались возможные сложности, и чтобы это разрешение шло, естественно, в благожелательном тоне, т.е. в стремлении найти какое-то позитивное решение, а не найти какой-то способ наказания.
В течение 1966-1967 годов шла мучительная выработка положения о клубе, как я уже говорил, поиск помещения, которое никак не удавалось найти. Нас никто не хотел, пока не нашлась такая Зоя Ивановна, один из старейших работников парка отдыха Сокольники. Она имела какой-то свой контакт с горкомом партии, в итоге по звонку при содействии одного из секретарей горкома комсомола Альберта Роганова нам предоставили впервые в жизни некоторое помещение в парке Сокольники. И, собственно, вся наша деятельность тогда сводилась там опять же к тому, что мы стали капитально готовить конкурс СП, многотуровый.
Несколько позже на базе Сокольнического райкома комсомола мы в грандиозном зале провели несколько массовых концертов с хорошей рекламой, провели первую пресс-конференцию с представителями печати, в результате которой публикаций толком так нигде и не появилось, но появились рабочие связи с миром журналистики, с издательствами и в 1969 году в результате, забегая немножко вперед, вышел сборник "Как надежна земля", пожалуй уникальный, если не считать ряд менее емких ленинградских сборников песен, вышел сборник сугубо самодеятельных песен, естественно включающих песни как поэтического исхода, т.е. песни Б. Окуджавы, Н. Матвеевой, т.е. поэтической школы, так и песни чисто самодеятельного исхода или происхождения: песни Визбора, Клячкина, Дулова и других авторов. Этот сборник назывался "Как надежна земля". Он вышел массовым тиражом порядка 200 тысяч экз.
И самое интересное: в это время зародилась у нас любопытная форма работы. Не секрет, всем известно, что СП массовость свою набрала именно в туристско-альпинистских кругах, основу которых составляет наиболее активная, на мой взгляд, наиболее многочисленная молодежная и студенческая публика. И вот в результате, в связи с тем, что в Москве у нас особого доступа в залы не было, не считая разовых конкурсных концертов, в итоге появилась такая интересная форма работы, как слеты КСП в Подмосковье. На этой базе, на этой платформе КСП, собственно, и набрал силу даже в тех условиях, когда уровень официализации вдруг неожиданно был снят. В 1968 году произошел ряд событий в Союзе, об одном из них Боря Мездрич на как-то у вас там на конференции (на владивостокском семинаре в 1982 году — ред.) упоминал, а именно фестиваль СП в г. Новосибирске, кроме того, в
В результате нашего пятилетнего вызревания с 1968 по 1973 год, в августе
Я бы хотел остановиться более подробно на проблеме управления самодеятельным коллективом. У нас долго дебатировались вопросы: членства и не членства в клубе, "жесткое" членство или "вольное" членство, как избирать руководящий орган, как более демократизировать методы его управления, потому что волей-неволей, в связи с тем, что сменяемости руководства клубом у нас из года в год практически не было, я имею в виду ведущие фигуры, мы старались уйти от того, чтобы клубом руководил один человек, чтобы его какие-то личные достоинства или недостатки не проявлялись особенно выпукло. Поэтому мы выработали такую своеобразную схему управления нашим коллективом. Прямым собранием командиров групп, а их уже на последнем слете насчитывалось порядка 250 человек, мы избирали правление, порядка 15-17 человек, которые выбирали для более оперативного управления бюро правления. Бюро правления — это были три сопредседателя, т.е. 3 равноправных председателя клуба, так, по крайней мере, схема замысливалась, которые должны были внутренним голосованием решать текущие проблемы. В случае ярых разночтений мы обязаны были выходить на правление и там проблему разрешать уже большинством правленческим. Но параллельно возникла еще одна интересная структура. Возникли командиры кустов, которые возглавляли кусты численностью от 50 до 250 человек, и возник разрыв между правлением (клубным) и кустовым, потому что у кустовых свои проблемы, живые, жизненные, прямо, как говорится, от сохи идущие, а у правления — проблемы, связанные больше с внешними организациями, больше была информированность, все-таки, чисто такого даже тактического плана. И чтобы этот разрыв ликвидировать, решили создать совет клуба, куда входили командиры кустовые, они непосредственно на местах возникали, самозарождались, самовыдвигались, и правление клуба. Вот такой совет клуба был довольно оперативным органом, который собирался по поводу каких-то кардинальных проблем: проведение слета, проведение "переписи населения" — фиксации членов клуба, фиксация групп и ряда других проблем. Вот в таком виде наша схема управления просуществовала до последнего времени, но последние 1,5-2 года оказались, очевидно, проявлением старения этой схемы. Дело в том, что........единодушие у нас же внутри клуба как-то пропадало, стали выявляться различные суждения, как и что делать. Тем более, что внимание к клубу со стороны организаций, учредивших стало повышаться в смысле требований репертуарных, в смысле организации, даже, чтоб такую форму работы клуба, как слеты в лесу, может быть, как-то перетащить на базу городскую, потому что это действительно очень емкая форма работы и контролировать ее, может быть, сложнее, для этого нужно иметь определенные навыки, знания, более гибкую систему управления. Ну, и в связи с этим у нас....
Волей-неволей, я перейду к событиям, связанным с XXV слетом, потому, что это явилось фактически переломным этапом в развитии нашего движения, я думаю, не только в Москве, но и по всему Союзу. Дело в том, что на XXV слете, как известно, прозвучала программа, которая, на мой взгляд, явилась решающим моментом в возникновении весьма негативного отношения к существовавшей системе работы в СП и в стремлении более серьезных организаций на уровне МГК КПСС, на уровне работников аппарата ЦК КПСС, отдела идеологии так реорганизовать работу московского КСП, чтобы уровень управляемости его со стороны учреждающих организаций резко возрос.
Что произошло на XXV слете? Вся беда в том, что организаторы этого слета допустили крупный промах. У нас ведь существовала на слете обычно большая сцена, несколько побочных сцен, т.н. неосновных сцен и обычные костровые выступления. Так вот, на большой сцене существовало такое джентльменское соглашение, о том, что на большой сцене должна быть выдержанная действительно программа, за которую мы, как организаторы, отвечаем. Этой программой занимались, в связи с тем, что я последние 2-3 года практически занимаюсь больше связью с городами, или проблемами межгородских объединений, два остальных наших сопредседателя Каримов, Гербовицкий и ...
На большую сцену была допущена программа, которая коснулась болевой точки в то время, да и сейчас эта болевая точка не исчезла, связанной с польскими событиями. Одной из творческих групп была представлена такая обзорная программа типа телевизионного обозрения, в которой прозвучали такие фразы, при упоминании именно Польши, что ведется программа из ПНР, в эти весенние дни вы можете услышать, как толпы людей радостно заполняют праздничные улицы, и в эти дни вы можете услышать объявления на метрополитене, что поезд следует от станции Варшавская до станции Профсоюзной, далее до станции Площадь Революции, с Пл. Революции — на Площадь Дзержинского. Потом шел определенный словесный каламбур, и завершалось все это таким образом: "Вы слушаете передачу из ПНР из цикла "Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас". Конечно, в то время эта программа, на мой взгляд, носившая явно провокационный характер и, несмотря даже на позитивную публикацию в газете "Правда" 21 мая
Я хотел бы несколько вернуться к такому моменту, что после проведения первого слета весной
Любопытную деталь хотелось бы отметить. Помимо утвержденного положения о клубе и вот этого постановления, которое кстати закрепляло за нами помещение на Трофимова, 33, само правление нашего клуба, которое мы избирали, председатели правления — они никогда никем не были утверждены за все время существования КСП, т.е. это действительно была настоящая самодеятельная организация. Как получилось, что нас не утверждали, — не знаю, нас это особенно не тяготило, в непосредственный контакт с официальными организациями входить не мешало, но этот факт имел место, и, очевидно, поэтому, когда сейчас производится реорганизация клуба, как-то вопрос о переизбрании правления, об утверждении как-то даже так и не ставился, и, само собой, был проглочен и нашим коллективом.
II. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ
Я бы хотел, можно сказать, в завершении такого внезапного интервью отметить одну существенную, на мой взгляд, классификацию развития КСП. Дело в том, что если в конце 50-х годов и вплоть до конца 60-х годов клубов как таковых, организованных, мощных клубов, как общественных организаций, больших любительских объединений не существовало, то, можно сказать, этап такого неорганизованного движения КСП закончился именно в 1968 году, когда наступил т.н. первый кризис в движении СП. Причем этот рубикон не только в организационном плане прослеживается, но и в творческом. В 68-е года, как раз в условиях, когда к движению отношение было очень осторожное, отрицательное, прошла серия совещаний, не приветствующих поощрение этого движения, когда московские залы были закрыты для выступлений уж таких, вроде бы, в то время устоявшихся авторов, как С. Никитин, Ю. Визбор, т.е. в буквальном смысле сцена не могла быть получена нами для пропаганды песни, для показа ее, — в это же время зарождается волна новых авторов, новой формации. Набирает силу такой талантливейший автор, как В. Луферов, появляются такие авторы, как А. Ткачев, Ю. Лорес, несколько позднее В. Долина. Я беру московскую только составляющую, кроме того появляются В. Федоров, М. Трегер и др. в Ленинграде, появляется минская группа авторов: Б. Вайханский, В. Бобриков и др., наиболее мощно начинает звучать киевская группа авторов: Ченцов, Духовный, Кимельфельд, Толя Лемыш. Я хочу сказать: в этих условиях появляется (начинается) второй период развития движения СП, который продолжался, будем считать по настоящее время, до весны
III. НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА
К сожалению, жизнь как-то так устроена, что как только некое явление набирает силу, типа как СП, оно начинает привлекать излишнее внимание людей недоверчивых, недоверчивых по отношению к детям собственного воспитания. Это, конечно, факт очень удивительный и печальный, но так оно происходит, к сожалению. Вот в этих условиях, очевидно, вопрос о создании союзного официального объединения — вопрос весьма проблематичный и над ним, прежде чем к этому подступаться, не потому, что этого хотят или не хотят официальные организации, — прежде чем нам к этому подступаться, именно к официальной такой, мощной организации, надо тысячу раз примериться и продумать: стоит ли. Очевидно, все это должно сохраняться скорее на уровне таких товарищеских отношений, товарищеских связей, товарищески-деловых отношений. Вы знаете, что, к сожалению, буквально на днях печальное событие произошло: закрытие фестиваля в г. Ульяновске, постановление о котором было уже вынесено, а закрыли его в результате обращения опять же, как и у владивостокцев, в ЦК комсомола. А это все — результат того же циркуляра, по которому межобластные связи теперь без ведома центра возбраняются. Я думаю, что это весьма неприятное решение для нормального развития, нормального становления такого самодеятельного движения, как СП. Но с другой стороны, может быть, нет худа без добра, может быть произойдет очищение от людей, стремившихся к народности, паблисити этого явления. Я думаю, что эти люди потихонечку как-то отшелушатся, а люди. Которые шли в движение СП в результате своего становления как граждан нашей страны, люди, которым не чужда социальная активность, человеческая активность, творческая активность, — они в этом движении конечно останутся, потому что уже такое мощное истинно народное движение просто удержать, мне кажется, сейчас уже нереально. Это будет в любом виде существовать: в виде мелких ручейков или крупных речек, это уже жизнь покажет.
ДВА ИСТОКА СП
Вопрос о двух истоках СП — это вопрос конечно сложный. Я хочу затронуть эту проблему очень кратко, на очевидное. Ведь по СП вышли уже серьезные труды с квалификацией (СП) ведущими фольклористами как современного фольклора. Можно посмотреть работы Христиансена, Т. В. Поповой, к сожалению недавно скончавшейся, человека который глубоко понимал эту песню, прекрасно прочувствовал ее изнутри и давал ей такую квалификацию.
Так вот, есть такое устоявшееся теоретическое осмысление этого движения, и это можно проследить прямо на материале, что два истока у СП. Один — это профессиональная поэзия. Дело в том, что такая профессиональная поэтесса, как Н. Матвеева, совершенно без какого-либо заказа обществом, помимо стихов стала писать песни, которые не могла не писать, вот чем отличается СП, — что здесь человек пишет именно потому, что он не может не писать. Конъюнктурные люди, конъюнктурные авторы, конъюнктурные исполнители — они постепенно все отсеиваются, это все неглубокое, а настоящие авторы — это те, которые, пускай даже независимо от крупности проблемы, которую они поднимают, пишут о том, о чем они не могут просто не писать. Плюс к этому, конечно. Большая или меньшая доля таланта должна быть. Представителями поэтического истока являются Н. Н. Матвеева, Б. Ш. Окуджава, М. Анчаров. Я к этому истоку отнес бы представителей артистического мира. Я имею в виду Людмилу Иванову, актрису театра "Современник", я имею в виду в том числе и В. С. Высоцкого, потому что они относятся к миру профессионального творчества.
А второй исток — это тот исток, который происходил из глубинных слоев народа, это песни уже в настоящее время ставшие, что ли, именитыми авторами, Ю. Визбора, А. Якушевой, Ю. Кима (Михайлова), это песни, которые писали и пишут Е. Клячкин, А. Городницкий. Т.е. эти песни создавались вначале для круга своих друзей непосредственно, о том непосредственно, что эти авторы в данный момент хотели сообщить этому близкому кругу людей. А потом это настолько оказывалось привязанным ко времени, настолько отражало миропонимание современников, что это подхватывалось буквально многомиллионными массами людей и, что самое интересное, бытовало по законам фольклора, т.е. изустно. Я помню те времена, когда мы буквально каждый текстик переписывали в записные книжки. С тех времен у меня несколько штук сохранилось. Многие тексты шли с искажениями, мелодии тоже претерпевали изменения, и Саша Городницкий как-то встретился со своей песней "Снег" уже в несколько видоизмененном варианте, и в итоге он уже перестал различать, какой же его родной вариант, какой вариант прошедший через фильтр народный. Вот эти устои и позволили СП встать на ноги, выйти на широкую эстраду и, несмотря на все сдерживающие моменты, т.е. практически не предоставление телевизионного экрана, не предоставление крупных залов, отсутствие всесоюзных мощно организованных фестивалей СП, песня встала на ноги, обрела свой голос, если можно так выразиться, — совершенно разные авторы, совершенно разные оттенки.
А песня сама явилась тем эмоциональным стержнем, вокруг которого стали группироваться люди, которые являются в жизни, как я называю, социально активными, которым небезразлично, как будет жизнь устроена в стране, в которой они проживают. Так что, я думаю, что движение СП — конечно же, явление не чисто эстетического плана, не только культурнического плана, но и социального, конечно же, плана. Я думаю, что это касается не только движения СП, но и других движений, которые сейчас емко обозвали "любительские объединения".
г. Москва
предположительно