Идеальный клуб
Предположим, что к нам приплыла золотая рыбка, предоставившая нам неограниченные возможности – финансовые, технические, организационные и т. д. Мы имеем или можем быстро получить все, что хотим. Чего же мы в таком случае будем хотеть, чем должен быть городской клуб авторской песни?
Я не претендую на то, что нижеследующее описание функций идеального клуба будет полным и системным. Я иду от обратного: чего нам сегодня не хватает в наших отношениях с песней и друг с другом по поводу песни?
1. Если человек хочет посмотреть спектакль, он идет в театр. Причем он знает, что в Большом дают оперу и балет, в Малом – драму, в Театре оперетты – ну соответственно... Он знает, где посмотреть, что идет в интересующих его театрах сегодня вечером или когда он там собрался пойти. То же самое – кино, концерты, изобразительные искусства и т. д.
Если же он хочет послушать авторскую песню, то куда ему идти? В Москве есть штук двадцать концертных площадок, более-менее регулярно практикующих этот жанр; в разгар сезона случается по 6 – 8 концертов в день. Но человек «извне» практически не имеет возможности узнать даже о самом факте существования этих площадок. Попав в эту систему, он довольно быстро начинает в ней ориентироваться; не попав – просто не заметит, что такая система есть. Для решения этой проблемы мало вывешивать у входа Палычеву бардафишу – даже и в профессионально сверстанном, удобном для чтения формате. Чтобы прочесть ее, человек должен прийти в клуб, а для этого – откуда-то узнать о нем. Нормальным положение будет тогда, когда у системы будет вход, хорошо видимый из внешнего мира. Клуб – наиболее логичный кандидат на эту роль.
Подчеркиваю: дело не сводится к тому, чтобы объяснять по телефону, как найти «Гнездо глухаря» или «Шале» и где в ближайшем месяце можно послушать Мирзаяна (хотя все это надо делать). Идеальная, т. е. нормальная ситуация – это когда любой человек в Москве знает, что если возник вопрос, связанный с авторской песней, надо позвонить по вот такому телефону или набрать такую-то аббревиатуру в Яндексе. И на вопрос обязательно ответят. Студенту-филологу дадут сверенный текст «Бумажного солдатика». Отделу проверки солидной редакции сообщат, что текст песни «Ходят кони» написал Юлий Ким, хотя в выходных данных «Бумбараша» значится некий Ю. Михайлов. Школьную учительницу – хоть пения, хоть литературы – снабдят материалами для урока. Человеку, вчера открывшему для себя, что есть такой автор Анчаров, продадут книжки и кассеты, а если чего-то нет в наличии, то примут заказ и позвонят, когда он будет. И т. д. Для всего этого нужны архивы, библиотеки, фонотеки (обязательно с возможностью копирования), собственная система поиска и т. д. и т. п. Но прежде всего – надо быть видными издалека.
Чтобы было понятней, о чем я говорю: мало кому из жителей Москвы, не связанных профессионально с экологическими проблемами, что-то говорит адрес Новая Башиловка, 6. Но когда человек ощущает, что не может долее терпеть творящиеся вокруг экологические безобразия (неважно, действительные или мнимые), первое слово, которое приходит ему на ум – слово «Гринпис». После чего адрес и телефон разыскиваются за несколько минут. Вот это и есть должная степень известности.
2. Все вышесказанное относится к внешней активности клуба, к тому, чем он должен быть для «внешних» людей. Но еще важнее и нужнее клуб для своих: авторов, исполнителей (не только и не столько профессиональных, сколько самодеятельных – костровых и компанейских), преподавателей игры на гитаре, коллекционеров и самое главное – продвинутых слушателей. Им, конечно, тоже нужны и архивы, и афиша, и книжно-CDшная лавка, и многое другое. Но прежде всего им нужно свое место, где в любой день можно встретить собратьев по диагнозу, зацепиться языками, показать свою осведомленность, похвастаться уловом и т. д. А в определенные дни или если всем вдруг захотелось – просто попеть вместе.
Эта сторона работы клуба и легче, и тяжелее. Легче – потому что основную ее часть делают сами завсегдатаи, от клуба вроде бы ничего и не требуется, кроме как их пускать. На самом деле этот огонек становится самоподдерживающимся только при разогреве до некоторой температуры, а это дело не только трудоемкое, но и хитрое. Судя по пятничным тусовкам и ОТМ, горклуб с этой задачей справляется неплохо. Однако важно признать самоценность общения без специальной цели – люди, пришедшие потрендеть, всегда раздражают работающих, а особенно когда те и другие находятся в одном небольшом помещении. Надо научиться терпеть подобную публику, в крайнем случае мягко вытесняя ее в какой-нибудь загончик (который непременно должен быть). А с другой стороны – неплохо бы дополнить регулярные поводы для сборищ какими-нибудь разовыми, тематическими, вроде приснопамятного «суда по ПНВ», делающими центром общения именно общецеховые, общежанровые проблемы. Сюда неплохо бы вписались семинары вроде тех, которые проводил Палт в старых и новых «Казематах» (не обязательно даже в рамках жанра – пусть сведущие люди расскажут нам про контекст, про то, что за соседским заборчиком делается). Хороши были бы и менее академические, более провокативные формы. Вообще если прикормить при горклубе одну-две компании талантливых нахалов вроде «32 августа», «Хорды» и т. д., они будут регулярно поставлять подобные развлечения. Тут главное – создать традицию. Если это получится, то со временем желающих красить наш забор придется строить в очередь.
К клубно-тусовочной деятельности прямо примыкает концертная. Бардовских концертных площадок в Москве – как грязи, их нехватки уж точно не ощущается. Но здесь у клуба – своя ниша. Во-первых, это площадка для тех, кому малодоступны или неудобны прочие сцены. Можно представить себе серии «Московский КСП рекомендует» (вроде концертов Второго канала в ДНТТМ), «Живая легенда» (для редко выступающих, несценичных, престарелых и т. д. классиков), «Редкий гость» (скажем, заедет Вова Музыкантов из своей Филадельфии – где ему попеть?) и пр. Легко представляю себе и маститого, кассового автора, у которого, скажем, вдруг пошли совсем не те песни, что прежде, и он хочет, чтобы их сначала услышала публика заведомо компетентная и доброжелательная. В общем, можно довольно много чего придумать – вплоть до вечеров архивных записей (у нас же крутится куча народу, просто в силу возраста не имевшего возможности послушать Галича, Веру Матвееву... далее по списку).
А с другой стороны, при клубе неплохо бы иметь экспериментальную сцену, где могли бы выступать совсем неизвестные авторы – возможно, по нашим рекомендациям (по результатам прослушивания, мастерской или еще как-то). Понятно, что все это будет бесплатно и малолюдно, но информация об этом обязательно должна быть максимально доступна – как если бы речь шла о концерте Городницкого или Ивасей.
Идеальные параметры помещения – чтобы в нем могли бы одновременно проходить два публичных мероприятия (на 150 – 200 и на 20 – 30 человек) и текущая работа тех, кто не занят в их проведении – по крайней мере, чтобы кто-то все время был на телефоне, и это не мешало бы поющим.
3. Где-то между «внешней» и «внутренней» работой зависли специфические мероприятия клуба, наиболее накатанным из которых сегодня является московский конкурс. Можно, конечно, немножко встряхнуть его схемку, посмотреть, где что мы упустили, недодумали, забыли что-то исходно предусмотренное и т. д. (Это требует отдельного разговора, здесь же скажу только, что лично для меня наиболее проблематично на сегодня оповещение потенциальных участников: мы не знаем, сколько людей в городе пришли бы на наш конкурс, если бы знали о нем. В то же время не исключено, что если о нашем конкурсе вдруг узнает вся Москва, мы просто захлебнемся.) Но в целом придуманная несколько лет назад схемка оказалась удивительно эффективной и устойчивой – она пережила не только четыре конкурсных цикла, но и вторжение такой мощной и несинхронизированной массы, как Коломенское. Думаю, что тут принципиально ничего менять пока не надо: работает, за результаты не стыдно – и слава богу!
Когда-то у горклуба было еще одно регулярное общегородское мероприятие – слет. На первый взгляд кажется, что форма массового слета безнадежно изжила себя, что и подтвердили попытки возродить ее в середине 90-х. Но с последнего слета Второго канала я вынес неотвязное ощущение, что он постепенно, но неотвратимо занимает пустующую нишу горслетов. Он в моде, у него есть вменяемая организационная команда, жесткие правила, постоянные сроки и место проведения. Плюс две вещи, отсутствие которых, ИМХО, и погубило городские слеты: во-первых, там ни при каких обстоятельствах, ни в какое время суток и ни на какой фазе слета не будет дискотечки или попсы из динамиков, а во-вторых, внезапное появление у костра незнакомого человека там ни у кого не вызывает тревоги.
Я на этом своем выводе не настаиваю, но так или иначе горклуб уже влез «всеми руками четырьмя» в проведение этого слета, и без участия горклуба оно окажется проблематичным. А с другой стороны – бардовский потенциал этого мероприятия, а главное, количество и качество собираемых им людей (честно говоря, я не знаю на сегодня другого места, где одновременно можно было бы увидеть такой объем чистой фракции приличных людей!) таковы, что дистанцироваться от него вроде бы и незачем. Думаю, что логичным шагом было бы официальное участие ЦАПа в его проведении – не как контингента, а как организации. Вообще, я думаю, горклубу надо активнее кооперироваться с близкими по духу компаниями. На уровне личных договоренностей это делалось всегда, но считать такую помощь официальным делом клуба – и справедливей, и эффективней.
4. О преподавании много говорить не буду – не мне тут кого-то учить. Единственное, что хочу сказать: посмотрел я тут на Петаккорде, как Дашкевич ведет мастерскую, как, вопреки нашим правилам, лазит в чужую песню со своим напильником... А что бы ему у нас хоть иногда такое не вести – для выступальщиков? Таланту он людям, конечно, не прибавит, но распорядиться имеющимся поможет. А еще кто-нибудь – лучше всего Сухарев, если согласится – поучил бы гг. сочинителей литературной технике. Вообще бардью, в том числе и самому корифеистому, надо ненавязчиво, но постоянно напоминать, что это и их дом тоже. В первую очередь, конечно, слушателей, но слушатели-то пришли сюда ради них.
5. Об архивах и музейных фондах как потребительской ценности уже говорилось, но кто хранит такие коллекции – тот волей-неволей их исследует. В нашем случае это тем более неизбежно, что больше-то, собственно, и некому. Работа внешних исследователей, конечно, должна не только не иметь никаких препятствий, но и всячески поощряться (как это и происходит в приличных хранилищах). Но мы по опыту знаем, что академические варяги обычно ведут себя как те слепые мудрецы из индийской притчи – берут только один ракурс. Причем есть немало ракурсов, которые не берет никто – не говоря уж о феномене в целом. Разумеется, речь не о том, чтобы штатные сотрудники клуба все позащищали диссертации, но в идеале надо было бы время от времени проводить конференции, публиковать (или хотя бы депонировать) представленные на них доклады... Вообще должно стать правилом: выяснил что-то, установил, атрибутировал – не поленись доложить и/или изложить в письменном виде. Чтобы хотя бы те, кто хочет знать, как оно там на самом деле, не начинали всякий раз с нуля.
6. Как справедливо заметил сто с лишним лет назад товарищ Ленин, лучший коллективный организатор – это газета. Добавим от себя: прежде всего потому, что печатный орган – это та площадка, на которой вырабатывается мнение (точнее – спектр приемлемых мнений) сообщества по всем вопросам, интересующим его членов. Очные обсуждения – от трепа в курилке до высокоученого семинара и театрализованного «суда» – хороши, но неизбежно локальны. Сделать их или их предмет достоянием всего сообщества может только тиражируемое и реально распространяемое издание. Другого пути выработки общего мнения просто нет – если не считать ситуации, когда каждое изреченное мнение некого Великого Гуру немедленно становится мнением всех его последователей. Это явно не про нас.
Я уже говорил, что в последние годы у меня в мозгу вертится образ интернет-журнала. Даже если не учитывать многократную разницу в затрачиваемых ресурсах (мы договорились считать, что они у нас неограничены), он все равно неизмеримо превосходит свой бумажный прототип по оперативности, адресности и интерактивности – т. е. как раз по тем показателям, которые критичны для жизнеспособности и полезности такого органа. У оффлайнового издания есть только одно преимущество: далеко не у всех наших людей есть возможность регулярно ходить в Сеть. Хотя порой уже кажется, что подключить к ней тех, кто еще не охвачен, легче и дешевле, чем наладить устойчивый выпуск и распространение бумажного цехового издания.
Выше уже говорилось о том, что горклуб, помимо всего прочего, должен выполнять функции маленького специализированного информагентства – собирать всю рассеянную информацию о том, что происходит в песне, и делать ее доступной хотя бы для своих посетителей, реальных и виртуальных. Формат онлайнового издания (в отличие от бумажного!) позволяет совместить этот поток новостей с журнальными жанрами – аналитикой, полемикой и т. д. Но при этом важно помнить, что это совершенно разные классы текстов. Новости (включая краткую информацию об анонсируемых авторах, фестивалях, программах, дисках и т. д.) должны быть максимально полны, бесстрастно-доброжелательны ко всем своим героям, лаконичны, стилистически нейтральны и состоять почти исключительно из фактов: «там-то тогда-то прошло/пройдет то-то». Статьи же должны быть сугубо авторскими: произвольный выбор темы; отвязный, увлекательный, ярко индивидуальный слог; свобода в оценках; четкая, а часто полемически заостренная или даже провоцирующая позиция. И – никакой боязни кого-то обидеть или с кем-то поссориться. Иначе незачем и затеваться.
7. Не знаю, нужен ли детский конкурс (я их боюсь), но отдельную детскую программу иметь обязательно надо.
Вот примерно таким мне видится идеальный клуб. Набор и площадь необходимых помещений, штат, оборудование, бюджет рассчитываются, исходя из перечисленных (и не перечисленных – как я уже сказал, я не претендую на полноту)
