Московский центр авторской песни - Home
Поиск:    
Навигация

А.Костромин рассказывает об истории гитарной школы (2002 г.)

 

Вступление

 

       Сегодня вторник, четвертое июня 2002 года. Вчера на сон грядущий принесли мне бумажку, которая была озаглавлена: "Историческая справка о гитарной школе Костромина" и содержала в себе девять вопросов, на которые мне предложено было ответить. Я всю ночь не спал, мучился, пытался вспомнить многие ответы на некоторые вопросы. Дело в том, что дома у меня, в Балашихе, в архиве, многие вещи просто записаны на бумагах, правда, найти бумагу в архиве требует тоже значительного времени. И так, как бы с кондачка, на такие вопросы вообще-то не отвечают.

 

Возникновение гитарной школы. Клуб самодеятельной песни МГУ       

 

 

(Пеpвое объявление о набоpе в гитаpную школу Костpомина МГУ, 1973 год)

 

 

Пункт первый озаглавлен: дата возникновения Беляевской гитарной школы. По этому пункту у меня два соображения. Первое. Дату возникновения Беляевской гитарной школы я точно не помню. Второе. Почему, собственно, это пункт первый и с него, собственно, ведется отсчет исторической справки о гитарной школе Костромина? Мне представляется, что здесь допущено незнание предмета, ибо Беляевская школа возникла где-то через два года плодотворной педагогической деятельности гитарной школы Костромина. Дело в том, что, в бытность свою студентом биолого-почвенного, а потом факультета почвоведения МГУ, я принимал некоторое участие в работе клуба самодеятельной песни МГУ, который сначала возглавлял, на моей памяти, Толя Соколов, а потом пришлось заниматься этим делом мне. И комсомол закрыл Клуб самодеятельной песни МГУ, когда я пытался быть там первой фигурой, как бы. И деятельность Клуба самодеятельной песни МГУ уже содержала в себе некоторые элементы того, что впоследствии стало называться "Школа". В частности, Клуб самодеятельной песни собирался раз в неделю на так называемые "занятия Клуба самодеятельной песни". На занятиях Клуба самодеятельной песни много-много пели того, что хотели, иногда в подготовленном режиме, в виде некоторого развернутого сообщения, по автору, например, или по теме по какой-нибудь, либо в режиме обратной связи по запискам из аудитории. Аудитория 337 на химфаке вмещала человек 100-120 народу совершенно свободно, и кто собирался на этих занятиях, понять было невозможно. И вот там же проводились и разучивания песен, по возможности, новых, но "новое" -- это всегда относительное понятие. В частности, разучивались на моей памяти "Возьмемся за руки друзья" окуджавское, которое, похоже, что тогда было еще новое. Разучивались какие-то песни Егорова и так далее, и так далее. Хорошо помню, как приходил к нам Дима Дихтер и разучивал песню Анатолия Загота про последние бригантины.

 

       Через некоторое время выяснилось, что такая форма занятия хороша для всех, кроме тех, кто хочет активно аккомпанировать себе на инструменте. И в 1973 году, когда я учился уже на четвертом, что ли, курсе, возникла идея сделать занятия двух типов: не прекращая таких вот вольных песнопений с разучиваниями, заняться гитаристами отдельно. И, если я правильно помню, 23 ноября 1973 года (насчет двадцать третьего могу соврать) состоялось первое историческое занятие гитарной школы Костромина, о чем по Московскому Университету были развешаны афишки формата А4 (одна из них у меня где-то в архиве лежит), и на это занятие собралось, как всегда у нас бывает в начале сезона, около ста человек. Конечно, потом оч-чень многие отсеялись, но на протяжении этого сезона 73-74 года в МГУ я впервые вел то, что называлось школой. Ведущим педагогом был я сам, и, по-моему, я вел занятия в двух подгруппах: для начинающих -- лекционный курс, и для продолжающих -- курс типа семинарского. Проводилось все это на базе биофака МГУ, в каких-то аудиториях мы занимались (лекционные были где-то в больших аудиториях, а семинарские -- в маленьких, естественно).

 

       Следует ответить сразу на некоторые вопросы типа "Ученики, ставшие самостоятельными творческими единицами" этого этапа. Следует сказать, что многие учащиеся той гитарной школы стали самостоятельными творческими единицами, хотя понятие "самостоятельная творческая единица" есть понятие очень широкое. Насколько я понимаю задающих вопрос, имеются в виду активные играющие на гитаре исполнители песен в публичном варианте этого эзотерического занятия. Ну, так вот, таких публичных исполнителей: я могу назвать довольно громкие имена, начиная с Александра Суханова, который активно учился у меня в группе продолжающих, продолжая Андреем Сажиным, который впоследствии организовал ансамбль "Скай", чем и прославился. Через Володю Деревщикова, который достаточно знаменит был в Подлипках подмосковных как основатель и руководитель клуба самодеятельной песни и как солист-исполнитель самодеятельных песен, и со сцены в том числе, сейчас он тоже иногда появляется, и заканчивая Витей Кузнецовым, который как солист-исполнитель знаменит меньше, нежели чем как гитарный педагог, основатель знаменитой ныне гитарной школы Кузнецовых. Про школу Кузнецовых разговор, наверное, будет идти параллельно, и эта фамилия будет всплывать еще.

 

Беляево

 

       Беляевская же школа возникла после того, как в 1974 году КСП МГУ был закрыт, многих попросили больше этим не заниматься, и некоторый период затишья в гитарных делах был. Тут я закончил МГУ, поступил на какую-то работу. И в 75 году, ближе к концу этого года, поздней осенью, два КСПшника активных -- Александр Наседкин и Юрий Коновалов -- на кухне, по-моему, у Юры Коновалова, где-то в районе станции метро, между прочим, Беляево, пришли эти два человека к идее, что надо делать большую, хорошую гитарную школу, независимую от Горклуба, не зависимую ни от чего. Предложили они мне заняться этой работой. Я растерянно согласился, после чего усилиями этих двух:деятелей, что ли, был найден агитпункт рядом со станцией метро Беляево, по-моему, в том доме, где хозяйственный магазин с торца. Было предложено устроить там гитарную школу. Наученный горьким опытом своей работы в МГУ, я уже знал, что нужно вести занятия, по крайней мере, в двух классах: для начинающих и для продолжающих. Понимая, что один в поле не воин, опять-таки на основании предыдущего своего горького опыта, я стал думать о том, какова должна быть система, и кто бы мог заняться этим. Первое, что мне пришло в голову, это позвонить Александру Евстигнееву, одному из наиболее любимых мною тогда гитаристов-аранжировщиков авторской песни. В его руках простые окуджавские и егоровские произведения начинали звучать гитарно интересно, с какими-то наворотами, что сейчас уже является общим местом, но тогда еще являлось своего рода исключением. Подумав, что группу продолжающих смог бы вести этот интересный музыкант, я ему позвонил. Он очень растерялся, ибо ему в это же самое время предложили с нового года вести гитарный класс при клубе самодеятельной песни Менделеевского института. Но он был польщен таким к нему отношением и стал главным старшим гитаристом в Беляевской гитарной школе, ибо он вел группу продолжающих, а я вел группу начинающих. Понимая, что без бумажки, без основы, без базы данных по собственному песенному материалу, то есть без библиотеки, существование школы невозможно, ибо основная задача -- накопление и передача информации от тех, кто знает, к тем, кто не знает, я обратился к Димитрию Павловичу Соколову, известному мне тогда библиотекарю, с предложением возглавить библиотечный отдел Беляевской школы, на что он радостно согласился. Правда, впоследствии, библиотека не достигла, на мой взгляд, того результата, которого бы я хотел, хотя были какие-то библиотечные дни, когда Димитрий Палыч притаскивал огромный рюкзак со всякой бумагой, в которой все желающие могли что-либо искать. Но стройной системы по созданию базы, в которой можно было найти любое интересующее тебя произведение, тогда создать не удалось, как, впрочем, не удалось создать эту систему и до сей поры.

 

       Тем не менее, занятия проводились раз в неделю, если я правильно помню, по понедельникам, поскольку через некоторое время существования гитарной школы возникло забавное неформальное движение внутри этой гитарной школы -- слеты под названием "Доживем до понедельника", когда учащиеся и поющие устраивали небольшие слеты в Подмосковье в предвкушении того, что в понедельник они придут на занятия. Агитпункт вмещал одновременно до 120-ти человек и обычно бывал набит практически битком. Занятия велись сначала в двух классах. Соответственно, Костромин вел начинающих, форма была лекционная, большей частью. Александр Романович Евстигнеев, который не был еще Александром Романовичем, а просто Сашей, вел класс продолжающих. Через некоторое время к группе педагогов примкнул Вилен Барский, который многим сейчас совершенно неизвестен, а тогда был одним из заметных педагогов этого жанра. Тогда же, понимая, что лекционная форма хороша, но недостаточна, возникла идея создания малых групп по работе с начинающими. И именно тогда первый раз, на моей памяти, в роли педагога выступил Виктор Кузнецов. Также педагогствовал Андрей Сажин, кто еще, я точно не помню: я просто в свойственной себе манере ткнул пальцем в наиболее показавшиеся мне подходящими фигуры для этой работы и предложил им распределить учащихся между собой, что и было сделано, и некоторое время форма занятий в начальном классе, то, что сейчас называется первым классом, была лекционно-семинарская, причем "профессор" Костромин читал лекции, а педагоги "классом пожиже" разводили учащихся по семинарам и беседовали с ними более конкретно.

 

       Среди самостоятельных творческих единиц, порожденных Беляевской гитарной школой: Их там было так много, на самом деле, что очень трудно сказать, чего же мы понатворили. Последствия были отдаленными, в первую очередь. И мы не создавали тот материал, который в дальнейшем вел самостоятельную творческую жизнь. Мы создавали условия, для того чтобы этот материал самозарождался. И он самозарождался. Ну, кроме упомянутого Андрея Сажина, который организовал ансамбль "Скай" без отрыва от обучения в Беляевской школе, ибо в Беляевской школе Андрей Сажин познакомился с Димой Богдановым, который учился в классе продолжающих. Там же стали появляться почему-то девочки, Оля и Лена. И через некоторое время на основании агитпоходов агитбригады биофака МГУ, где общим правилом являлось создание вокальных ансамблей, которые бы пели авторские песни в походах (назывались они: женские ансамбли -- "ЖАНС", мужские ансамбли -- "МАНС" и смешанный, естественно, -- "ЖМАНС"), так вот "ЖМАНС" для одного из агитпоходов впоследствии перерос в ансамбль "Скай", и в его создании я ощущаю некоторую ответственность всей вот этой педагогической деятельности и Беляевской школы в том числе.  

   

     Чем занимались в Беляевской школе? Да трудно сказать: Так вот чем-то и занимались. У нас была попытка делать занятия с перерывами, по 45 минут занятия и 15 минут перерыв, который никогда ни к чему хорошему не приводил, ибо на перерыв уйти всегда было затруднительно: ни педагоги, ни учащиеся, в общем-то, не хотели прерываться. 


    Распад Беляевской гитарной школы произошел под действием внешних сил, а отнюдь не в связи с тем, что внутренние разногласия накапливались. Хотя внутренние разногласия накапливались, ибо, что такое авторская песня и чем, собственно, заниматься, никто толком не знал. Точнее, у каждого было особое мнение, что такое авторская песня и чем заниматься. В частности, на одном из педсоветов гитарной школы мною был поставлен вопрос, который до сих пор является, пожалуй, висящим, как дамоклов меч над всем движением гитарных школ. "Что такое гитарная школа?", -- задал я вопрос. Гитарная школа -- это система для производства творческих личностей или это богадельня, которая помогает всем страждущим и желающим? Вопрос поставил всех педагогов в тупик, они думали не менее пяти минут, после чего, произнеся некоторые хорошие, добрые, теплые слова, пришли к выводу, что гитарная школа -- это богадельня, которая помогает всем страждущим и жаждущим. На протяжении последующих лет я вел политику именно такую, именно от богадельни, ибо система для производства творческих личностей должна быть устроена совершенно другим образом. Творческую личность надо предварительно отобрать и заниматься только ею. А открытый вход в эту систему подразумевает некоторый характер вот этой самой богадельни. Другое дело, что в этих условиях можно заниматься селекцией и выращиванием, но это сложнее, ибо силы ограничены, и их приходится распылять на большее число людей, далеко не всегда стремящихся стать самостоятельными творческими единицами. Более того, в какой-то момент своей длинной педагогической деятельности я пришел к выводу, что ежели человек пришел учиться, значит, он изначально считает себя неспособным к самостоятельному освоению материала. Именно поэтому учащийся становится на тупиковый путь, который никуда не ведет. Не признав себя способным к самостоятельному действию, человек лишает себя возможности перейти к нему непосредственно. Вот, не будучи оригинальным, ткну пальцем в себя и скажу, что когда я начал заниматься гитарно-педагогической деятельностью, у меня не было ни гитарного, ни педагогического образования, у меня была тройка по пению за полное отсутствие слуха в средней школе и ничего, кроме активного желания поделиться с окружающими людьми тем, что я сам по крохам узнал, у меня не было. И единственный запал, который у меня был, -- это, вот, желание сделать что-то самому, чем-то поделиться, опять-таки, из того, что я уже умел сам. Учащийся, который приходит и ждет, что его будут учить, обречен. Именно по этой причине я так мало называю самостоятельных творческих единиц. Их могло бы быть гораздо больше.       Распад гитарной школы Беляево. Произошел при следующих обстоятельствах. Известная многим Вера Романова привела на очередное занятие в понедельник Дмитрия Антоновича Сухарева, с целью познакомить его с этой гитарной школой, а гитарную школу познакомить с таким интересным поэтом, автором "Звенигорода" и прочих классических произведений. Тогда еще, по-моему,: не, ну, уже Берковский много чего понаписал, но он еще не был настолько знаменит, Дмитрий Антоныч. И именно в этот вечер помещение гитарной школы оказалось запертым, замок заменен. На дверях, по-моему, даже ничего не было, но через некоторое время пришел какой-то человек и сказал, что в связи с нарушением пожарной безопасности занятия отменяются. Формулировка меня поразила, ибо именно с такой формулировкой закрывались занятия в КСП МГУ в 337 аудитории химфака: за нарушение пожарной безопасности. Следует сказать, что за нарушение пожарной безопасности закрывали подвал на Плющихе, где некоторое время существовало подразделение Беляевской школы, в котором сосуществовали тогда, если я правильно помню, мы с Витей Кузнецовым. Это был уже год, наверное, 79, вот тут я в датах начинаю путаться. Некоторое время существовавший подвал на вышеупомянутой Плющихе, где мы с Витей Кузнецовым вели какие-то занятия, привел к тому, что Витя Кузнецов стал вести самостоятельную педагогическую деятельность. И, насколько я помню, я куда-то самоустранился из этого подвала, а некоторое время в нем был как-то Виктор с Таней Соковой, которая впоследствии стала Таня Кузнецова, царствие ей небесное. Занятия на Плющихе привели к интересному последствию, что гитарная школа Кузнецовых закорешилась с ребятами из Гнесинского училища, по-моему, конкретно была Мила Скворцова во главе этой идеи, и некоторое время существовала гитарная школа при Гнесинке, которую вели Татьяна и Виктор Кузнецовы. А также учащиеся этой самой Гнесинки, студенты, вели там педагогическую практику, и многие методические вопросы, накопленные Кузнецовкой: извините, гитарной школой Кузнецовых, были наработаны на этой базе. Моя же деятельность представляется мне имеющей перерыв в педагогике, приходящийся на 82-84 годы. Мне кажется, что я в это время гитарных школ никаких не вел. В конце 84 года деятельность была возобновлена в связи с тем, что Виктор Архипович Луферов затеял организацию того, что называется сейчас театр "Перекресток". И, относясь к театру как к системе, он понимал, что без подготовки кадров ничего не возможно. И в какой-то момент раздался звонок, и Луферов предложил мне заняться созданием школы при его театре, который, по-моему, тогда "Перекрестком" еще не назывался. Это был подвал, ну, тот же самый знаменитый подвал по Волоколамскому шоссе, дом 13А, где сейчас расположен "Перекресток". В 84 году, в конце, мы некоторое время с Луферовым беседовали о принципах, что должно быть, пересоздавали систему записи, которая была выработана опять-таки, прошу прощения за нескромность, выработана мною для работы Беляевской школы и впоследствии была опубликована в журнале "Вожатый" Александром Евстигнеевым в виде серии статей. Внимательный читатель, конечно же, заметил ссылку на фамилию "Александр Костромин". Александр Романович тогда, когда я доложил ему об этой методике, он был просто поражен и восхищен, он не верил, что можно без нот точно записывать произведения. Некоторое время мы сидели с ним, с Евстигнеевым, и он мне задавал всякие каверзные вопросы: "А как ты вот это запишешь? А вот это -- как?" И после того как он получал четкие, вразумительные ответы по системе записи, он приходил во все большее и большее восхищение: Это я говорю не в порядке саморекламы, а в порядке того, до чего разные люди бывают и до чего такие простые вещи не представляются очевидными. Вот прошло двадцать с лишним лет и система записи представляется настолько тривиальной и самоочевидной, что даже стыдно говорить, что придумал ее когда-то я, причем я сам в это уже не верю. Я думаю, что я тоже этого не придумал, а где-то с бору по сосенке нахватался.

 

Гитарная школа Костромина

 

     И вот то, что называется ныне гитарная школа Костромина, фактически, в нынешнем виде возникло в подвале у Луферова в начале 1985 года.
       Из ныне действующих творческих единиц я назову, пожалуй, Олега Мархилевича, который являлся одним из учеников первого набора этой гитарной школы. Всех не перечислишь, да, наверное, и не надо. Ведущих педагогов тоже не было, ибо все приходилось делать самому. Впоследствии, 85, 86, 87 год мы провели в подвале у Луферова. В 88 году я перешел на работу из гидрогеологов в профессиональные КСПшники в связи с образованием Московского Городского клуба самодеятельной песни и помещением его во Дворце Культуры имени Горбунова, который был рядом с Киевским вокзалом. Дворец Культуры имени Горбунова, хотя, может быть, он и не дворец, а Дом Культуры назывался, это был Железнодорожный клуб четырехэтажный, помещался он около Киевского вокзала, там, где сейчас гостиница "Редисон-Славянская". Занятия из подвала на Соколе переместились на Киевский вокзал и некоторое время велись там. Где-то, в районе, по-моему, 89 года у Александра Евстигнеева возникла идея, которая у него возникает периодически, -- попробовать возродить нечто подобное Беляевской школе. И где-то в Текстильщиках на базе какого-то техникума была некоторое время интересная гитарная школа, тоже с последствиями, где было много гитарных педагогов, чем, собственно, и отличалась Беляевская школа -- некоторым количеством разного педагогического народу. В евстигнеевской школе занятия вели такие интересные люди, кроме нас с Александром Романычем, как Олег Заливако, известный по группе "Белая Гвардия" и жене своей бывшей, Зое Ященко, Петр Анциферов, скрипач из ансамбля "Берендеи", Павел Полянинов, известный сейчас лирический тенор, боюсь я назвать, может быть, он и драматический тенор. Оперный. Хороший. Боюсь, может я кого-то и забыл: Велись занятия по интересной системе, когда один и тот же класс периодически переходил из рук в руки: месяц занятия в этом классе ведет один педагог, месяц -- другой, месяц -- третий, месяц -- четвертый. После чего ротация повторяется. Система интересная и дававшая неожиданные последствия. Именно там самозародилась педагог Гитарной школы Костромина уже в ЦАПе, -- когда Центр Авторской Песни был выселен из ДК Горбунова, и в 91 году переселился на улицу Осипенко, которую впоследствиипереименовали в Садовническую, дом 73, где он пока и находится, -- Рита Красносельская. Она возникла как ученица этой вот смешанной школы в Текстильщиках, Евстигнеевской, и через некоторое время стала педагогом для начинающих в гитарной школе Костромина в Центре Авторской Песни. Откуда самозародилась Вера Рожкова в качестве педагога, я даже уже точно и не помню. Мне кажется, что она возникла уже в Центре Авторской Песни на Садовнической, причем возникла сама. Если я правильно помню, то на сорокачетырехлетие мое Георгий Курячий зачитывал этакую лекцию наукообразную о Костроминых -- как они устроены, как они действуют. И, в частности, там был такой интересный посыл, что Костромины размножаются почкованием. Откуда возникают гитарные педагоги, понять трудно. Они возникают самопроизвольно и никто их самостоятельно не готовит. В отличие от самостоятельных творческих единиц учащихся, которые ведут свою самостоятельность творческую совершенно независимо от того, являются они учениками или не являются.

 

Задача гитарной школы

 

 

     В моем понимании задача гитарной школы чрезвычайно сложна, ибо задача эта, в первую очередь, социокультурная, связанная с тем объемом информации, которую кратко излагает Александр Завенович Мирзаян на своих лекциях. Сводится задача к тому, чтобы в условиях враждебного лингвистического окружения не дать окончательно погибнуть здоровому человеческому духу. Точка.

 

Александр Костромин

 

По всем вопросам обращайтесь
к администрации: cap@ksp-msk.ru
Ай Ти Легион - Создание сайтов и поддержка сайтов, реклама в Сети, обслуживание 1С.

© Московский центр авторской песни, 2005