Московский центр авторской песни - Home
Поиск:    
Навигация

ПЕСНЯ… ДЛЯ ПЕСНИ? (МК 26 апреля 1967 о Восьмом Московском конкурсе)

 

 

 

ПЕСНЯ… ДЛЯ ПЕСНИ?

НЕВЕСЕЛОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ К ОДНОМУ КОНКУРСУ

 

 

 

 

ЖЮРИ объявило: первую премию не присуждать. Зал ответил аплодисментами. Решение одобрили. Стало быть, правильно...

Итак, что же это случайная неудача конкурса самодеятельных туристских песен, которого так долго ждали? Или провал закономерен?

Не будем интриговать читателей: случайность едва ли заслуживала детального разговора на страницах газеты. То, что произошло 7 апреля в актовом зале МГУ, следовало ожидать.

 

НАШЕГО ПОЛКУ УБЫЛО

 

СНАЧАЛА — о потерях. Стало традицией, что «гроссмейстеры» авторской песни игнорируют подмостки конкурса. Если полтора года назад Михаил Анчаров и Александр Дулов выступали в его неофициальной части, то на этот раз услышать их не довелось вообще. По разным причинам не было ни Юрия Визбора, ни Ады Якушевой. Из лауреатов прошлого конкурса мы увидели только Бориса Вахнюка.

«Обманули», — горестно констатировал кто-то из организаторов. А может быть, не обманули? Может быть, просто постыдились столь разнокалиберного и, в общем-то, малоквалифицированного собрания? Такое объяснение выглядит куда естественнее, чем сетования «нет, мол, новых песен». «Разведка» доложила, что Визбор из поездок по стране привёз новый цикл, что есть новинки и у других. Словом, еще до начала было ясно, что, если не явится чудо в лице неведомой «звезды», то «бард года» станет понятием весьма относительным.

Это — о количественных потерях, которые, разумеется, не могли не сказаться на качестве.

Теперь — о других. Естественно, что за полтора го да, отделяющие прошлый и нынешний конкурсы, что-то отжило, что-то получило признание, что-то народилось. Но конкурс показал одно: авторы, в своей массе, сделали шаг назад. Песни прозвучали в основном серые и скучные. Да и произведения лауреатов при некоторых, пусть несомненных, своих достоинствах, едва ли претендовали всерьез на пьедестал почета.

 

КРИЗИС ЖАНРА?

 

Ко всему привыкаешь. Когда-то конкурс авторской песни был явлением чуть ли не уникальным. Теперь это обычный конкурс в ряду прочих.

Прежде, чем анализировать, что пели, обратим внимание на один просчет организаторов. Конкурс по традиции проводился по двум зачетам: а) лучшая песня; б) лучшее исполнение. Об исполнении разговор особый. Что же касается раздела «лучшая песня», то здесь произошло какое-то смешение жанров. Песня самодеятельная и песня авторская вещи далеко не идентичные. Авторская такая песня, где один человек творец и слов, и музыки, и исполнения. Словом, «един в трех лицах». Мы видим автора, ощущаем его характер, живем его тревогами и заботами.

В клубной самодеятельности один пишет музыку, другой слова, третий поет. Самодеятельная песня близка профессиональной, разве что пониже мастерство композитора, меньше умение у поэта, не столь талантлив певец.

Нам пришлось услышать: «Чего вы хотите это же почти Хиль!» Не надо было здесь ни «почти Хилей», ни «почти Пьех», ни «почти Барашковых».

Всему свое место, И когда зал стал хлопать в середине исполнения явно самодеятельных — не авторских — песен, некоторые певцы пеняли, что просто не туда попали.

В этом отношении особенно показательна неудача вокального трио в сопровождении чуть ли не инструментального ансамбля.

Напевать под гитару чужие слова стало чуть ли не повальным увлечением. Добро бы еще слова самодеятельных поэтов. А то берется известный текст профессионала, к нему — несколько незатейливых гитарных аккордов и все — песня готова. Можно на конкурс!

Бывает, конечно, свое, сугубо свое прочтение чужих слов. Вспомним победительницу прошлого конкурса — отличную песню о Москве Колесникова на слова Иванова. Вспомним светловскую «Гренаду», талантливо возрожденную квартетом МФТИ, который в этом году завоевал первую премию за лучшее исполнение. На нынешнем конкурсе «физтехи» на бис спели народную песню «Однозвучно звенит колокольчик». Спели, вернее, прочли ее, как подлинно туристскую. Но это исключение с удвоенной силой подчеркивает правило.

Авторская песня... Мы как-то стали забывать, что многие революционные песни — песни авторские. Г. М. Кржижановский был творцом «Варшавянки». Песня прошла через тюрьмы, ее пели тогда, когда за исполнение приходилось платить жизнью. Ее поют сегодня. Вот о чем не мешало бы помнить создателям современной авторской песни.

 

«СЛОВА СПИШИ!..»

 

С ЧЕМ пришли авторы в актовый зал МГУ?

Аксиома: первооснова авторской песни — слова. Автор чем-то взволнован, что-то хочет сказать миру. Обратимся к словам песен конкурса.

Мы не вели статистику призывов к любви, прозвучавших со сцены — это ни к чему. Любовь — это понятно, особенно в том возрасте, который характерен для присутствовавших в зале. Но сколько там было слащавой, приторной, паточной лирики! Начиная от «Рыжего черта» Б. Щеглова, песни, по нашему убеждению, имеющей право на тираж только в два экземпляра. Через песни Льва Мадорского («Прогудели провода: может, это навсегда»), через «Серые глаза» Галины Зайдель, через песни Михаила Лаврова («Быстро летят дни нашей жизни!»), через песни Веры Крутилиной с ее альковными вздохами и проч. и проч.

И прочь от них! На свежий воздух! Голова идет кругом от этой непросыхающей лирики. И ведь это второй тур, которому предшествовал первый, с семью прослушиваниями. Что же пели те, кто не прошел через сито отбора?!

И когда появляются более или менее человеческие слова о любви Игоря Жмотова: « Я капитан, прощай земля! Я ухожу последний с корабля...» — зал благодарен, он хлопает не только ему — он еще изливает злость на предыдущих бардов.

 

 

                 Игорь Жмотов

 

 

Кстати, о песнях Жмотова. Он получил третью премию. Жмотов был один из немногих, кто сумел противостоять дождливой лирике и приторной ласковости. Но и у него хватает чисто литературных огрехов, недопустимых для человека его дарования. Скажем, «Пираты». Детвора смотрит на бензиновую лужу, в которой отражаются

 

Разноцветные пираты,

Разноцветные повесы,

Ярко-красные солдаты

И зеленые принцессы.

 

При чем здесь «повесы»? Слово явно не отсюда. Здесь изменили и литературный вкус, и чувство юмора.

Нетребовательность опасна тем более, что песня принимается в общем хорошо. Именно отсюда начинается дурная эстрада, которая не может и не должна иметь отношения к туристской песне.

Эту неприятную тенденцию мы обнаружили еще осенью, когда открылся клуб песни. Тенденцию пренебрежения к словам. Не отсюда ли то, о чем мы уже говорили: за неимением своих слов заимствовать чужие? Кстати, поучителен провал Игоря Томашевского. Его тоскливое завывание «у-у-у-у-у» — припев к песне на слова Гудзенко — вызвало смех, кто-то бросил: «Слова спиши!...»

 

ЗАКАТЫ СО СЛЕЗОЙ

 

ПЕСНЯ туристская всегда была с юморком. Даже серьезная. Даже лирическая. Потому, что всерьез в походе грустить не имеешь права. Нельзя себе этого позволить. Иначе будет плохо для похода. Этот принцип всегда давал о себе знать. Но когда со сцены понеслась «непогода» — дожди, дожди, дожди, а ради разнообразия — «метели», то стало скучно, как на проповеди. В общей сложности, было спето около двадцати песен про дожди, пять про метели, а несколько даже про солнце, но солнце это было очень грустное и больше походило на дождь, чем на золотой шар. Мимикрия: дожди стали рядиться под другие климатические явления. Появился град, слезинки на стеклах, туманы, закаты со слезой. В общем, было где поплакать. И снова спасительная реакция аудитории: топот ногами и свист при очередном потопе. Лев Мадорский пел про «странный город, где нет рассветов, где «грусть могучая». А вот в зале МГУ при этих потопных и допотопных песнях действительно была «грусть могучая».

Барды вдруг почувствовали, что если они выйдут с гитарой, то, что бы они ни напели, — примут. С этого-то, видимо, и началось. Появился буквально полк серых песен и серых исполнителей. Но люди кое-чему научились. Получилась диспропорция между выросшими интересами публики и упавшей требовательностью к себе менестрелей.

В общем и целом конкурс оставил необыкновенно печальное, грустное впечатление. Кроме Бориса Вахнюка, не было ни одного певца, затронувшего по-настоящему главную тему современности — гражданственность, осмысление мира и своего места в этом мире. А двадцатый век — век-философ. Он обращается к личности человека, взывает к его гражданским чувствам, в первую очередь, к его мужеству, к его уму.

Прогрессировал единственный из участников прошлого конкурса — Яша Гальперштейн. У него большое чувство юмора при — с сожалением приходится констатировать — при неумении обобщить явление. Ему это можно простить — Яше всего девятнадцать. Он вчерашний школьник и мало что еще видел в жизни. За этот год он явно прибавил мастерства в исполнении и литературной грамотности. Стало меньше стилистических погрешностей. Но... «Дракон» — песня, да простят нас за резкость, неумная, «с чужого плеча». Непонятно, почему он спел ее на конкурсе. А «Суздаль» его был хорош! Именно он и определил успех Гальперштейна — вторую премию. Но Яше еще работать и работать. Чтобы песни его зазвучали в полный голос.

 

 

              Яша Гальперштейн

 

 

КАК И ПРИ ПОМОЩИ ЧЕГО?

 

Рояль не завернешь

с собою в путь,

А скрипку вредно

в сырости держать,

Нельзя орган по Нилу

протянуть,

Чтоб у болот экватора

играть.

Р. Киплинг.

 

ПУБЛИКА была — всетерпение. Она прощала и терпела все. До десятого-двенадцатого исполнителя. Потом некоторые стали просто уходить, поняв, что здесь делать и слушать нечего. И лишь потом стали топать ногами, хлопать в середине исполнения. До поры — просто боялись спугнуть певцов, были настроены в высшей степени благожелательно, хотя начинать свистеть можно было с самого начала. Но особенно вывел публику из себя Юрии Гайсенок, когда спел «Мы — журналисты». Будем справедливы — свистели сами ребята с факультета журналистики. Нельзя нести штампованную залихватскую чушь от имени одного из почтенных студенческих кланов МГУ.

Можно понять — но не простить! — когда Борис Владимиров пел песню про рюкзаки, в которых лежат камни. Литературный штамп так силен, что буквально задавил его песню камнями. Речь идет о туризме, и здесь почему-то многое сходит с рук. Но нельзя, понять, почему на сцену приносят... контрабас. В горы, что ли, пойдешь с этим инструментом? Туристская песня отказалась от рояля. Какой смысл «подыгрывать» на рояле, если песня будет исполняться у костра?

Трудно представить себе, как квинтет или октет милых девочек соберется где-нибудь в лесу и, надев белые кофточки и темные глаженые юбочки, будет петь свои песенки. Мы, конечно, не зовем выходить на сцену в кедах и штормовках, но они были бы уместнее, чем вечерние платья многих исполнительниц, певших под королев эстрады. После квартета МФТИ даже как-то не хотелось присуждать другие премии за исполнение...

Еще одна характерная черта: подражательность. Можно было бы назвать целые восходящие ряды — кто под кого «работает». Скажем, Ю. Гайсенок — под Визбора, Г. Зайдель — под Н. Матвееву и т. д. Можно было бы найти «духовных» отцов у многих и многих из сегодняшних певцов туристских песен. Но до прототипов — ох, как далеко!

С точки зрения исполнения Галина Зайдель — одно из самых приятных впечатлений конкурса. Она обаятельна на сцене. У не какая-то своя, особая хватка гитары, свой поворот к залу. Она невелика ростом, немного угловата и от собственной застенчивости резковата. Но зал чувствует, что это не резкость грубости. С этого момента аудитория в ее распоряжении. Но ожидания напрасны. «Солнечный фрегат» сделан под Новеллу Матвееву. Только у Матвеевой все грамотно и не слащаво. Ласковая сказочка про капитана, которого ждет лирический герой Галины Зайдель, очень уж прозрачна, и намеки воспринимаются как пошлые откровенна. Все три ее песни — в том же духе.

 

КЛУБ. А ЧТО ПОТОМ?

 

КОГДА осенью в Москве открылся клуб песни, это не могло не радовать.

Прошло почти полгода и — фиаско. Обидное, но закономерное. В клубе собирались, пели. Организовали конкурс. И вот что странно: клуб молодежный — и никаких контактов с комсомольскими организациями. Клуб туристской песни — и никаких контактов с советом по туризму. Что это — тенденция к самоизоляции?

В итоге то, что случилось седьмого апреля.

 

P. S. В прошлом году мы опубликовали три песни-призера в газете. Они заслуживали опубликования. Очень хотелось сделать это традицией. Жаль, но не вышло. И не по вине редакции.

 

И. АЧИЛЬДИЕВ, Ю. НЕКРАСОВ.

 

Московский комсомолец. — №98 (8716) — 26 апреля 1967 г. — С.2

По всем вопросам обращайтесь
к администрации: cap@ksp-msk.ru
Ай Ти Легион - Создание сайтов и поддержка сайтов, реклама в Сети, обслуживание 1С.

© Московский центр авторской песни, 2005